Реклама в Интернете
Книги о смерти

АВГУСТ 4-ГО ГОДА



До слуха Федора донесся стук. Стук в темноте. Стук-стук. Сначала стук был очень слабым, будто водяная капля падала из крана на керамическую поверхность железной раковины, но затем стал уверенно набирать силу и мало-помалу перешел в удары кувалды по вгоняемым в шпалы стальным костылям. Внезапно из темноты прорвался крик: "А я вот тебе баян отсушу!". Федор тяжело приоткрыл пудовые веки и увидел перед собой играющих в домино четырех мужиков в линялых голубых пижамах; вокруг стола, за которым они играли, стояло еще пятеро мужчин в таких же застиранных до дыр одеждах. Опустив глаза, Федор обнаружил, что он сам в точно такой же пижаме лежит на железной койке, а из его рта выползает тонкая резиновая шлангочка темно-оранжевого цвета. Перебирая двумя руками, он стал вытягивать из себя эту резиновую змею... Уже на выходе она неприятно прошкрябала своей плохо скользящей шкурой по его пересохшему небному язычку, и он сильно закашлялся...

- Смотри-ка, ожил, жмурик! - обернулся один из мужиков, и все вслед за ним повернули головы к Федору.

- Со счастливым пробуждением вас, дорогой Федор Васильевич! - раздался радостный голос из-под потолка.

Федор поднял глаза и увидел подвешенный к потолку телевизор, перед экраном которого был установлен толстый плексигласовый щит. С экрана смотрел на Федора с улыбкой тот самый бородатый субъект, который в роковой вечер 13 декабря 1985 года уговорил его добровольно отправиться в Ад.

- Рад приветствовать вас в Раю! - бодро вскричал бородатый. - За время вашего отсутствия...

- Сиди тихо, сучара! - мужичок, которому "отсушили баян", запустил этим самым шестерочным дуплем в плексигласовый щит. - А то я сейчас точно провод перегрызу, ты меня знаешь!

- С вами, Роман Игоревич, мы еще побеседуем, - обиженно заявил бородач, насупившись и молча выглядывая из ящика телевизора, как сова из дупла.

- Огурчика хочешь? - спросил старичок в очках.

Федор хотел поблагодарить, но язык присох к небу, и получилось лишь неопределенное "му". Старичок внимательно посмотрел на средних размеров огурец, как бы мысленно прощаясь с ним, откусил половину, и оставшуюся часть протянул Федору. Федор взял слабой рукой огурец и медленно, чтобы не промахнуться, поднес его ко рту, разлепил губы и, отправив угощение в рот, с трудом сжал челюсти.

- Хрумкай, хрумкай! - подбадривали мужики. - Пять лет на ряженке сидел, небось, жевать разучился.

Федор ничего не понимал. Где он и что с ним происходит, почему он "сидел на ряженке", да еще целых пять лет? Но тут добрые мужики пришли ему на помощь: они рассказали, что еще на заре перестройки он был крупным комсомольским работником, прикарманивал членские взносы в значительных размерах, а когда во время очередной вакханалии его "пришли брать", дружки по комсомольской линии выбросили его из окна, "чтобы не раскололся и своих не выдал", а потом заявили, что он испугался ответственности и сам выпрыгнул из окна. Летел он с 13-го этажа, но ему повезло: попал в сугроб, вот только голову повредил, задев "башкой за сук", и вследствие этого "впал в кому".

Федор недоумевал: что за чушь? Бред какой-то... В комсомоле он состоял, был грех, но никогда не поднимался выше заместителя комсорга группы по идеологии, а тем более не "прикарманивал" членских взносов. И тут его осенило: это же ведь всего-навсего больничная легенда! Хотя, конечно, должна в ней быть какая-то доля правды... раз уж он здесь оказался. Поразмыслив, Федор решил, что он каким-то образом выпал из окна своей квартиры на третьем этаже.

- Ты хоть как звать себя помнишь? - поинтересовался небритый мужик с перевязанной грязными бинтами шеей.

- Все помню, - сказал Федор. - Вот только как упал и что потом было... Провал в памяти.

- Кхе-кхе... Я извиняюсь... - послышалось из-под потолка.

- Сиди, урод! - рыжий мужик с обвисшей кожей (очевидно, он был когда-то в несколько раз толще) замахнулся тапочком на телевизор.

- Сколько же дней я... проспал? - спросил Федор.

- Дней?! - послышались деликатные смешки.

- Чтобы дни посчитать, молодой человек, калькулятор потребуется, - сказал очкастый старичок.

- Сказал тоже, Стекляшка, как в лужу пернул, - прохрипел тот, что с перевязанной шеей. - Где ты возьмешь свой кулька... куль... тьфу, зараза!

- А тебе только дырки на доминошках считать! - парировал Стекляшка, судя по всему, бывший интеллигент, поправляя очки, привязанные к ушам шнурками.

- Какой же сейчас год? - начал что-то соображать Федор.

- А ну, скажи, какой год сейчас! - крикнул рыжий в экран телевизора.

- Четвертый год Тысячелетнего Рая, - важно заявил бородатый.

- Да ты от рождества Христова говори! - гневно потряс костылем один из мужиков.

- Не понимаю, о чем это вы, - пожал плечами бородатый в телевизоре.

- Тьфу, Антихрист! - плюнул в экран мужик. - Две тысячи первый год от рождества Спасителя нашего, август месяц сейчас.

- Шестнадцать лет, - пробормотал Федор. - А это кто? - кивнул он на экран.

- Сам Райский Царь, Всевидящий и Вездесущий...

- Вездессущий и вездесрущий, - прибавил рыжий.

- Враг рода человеческого! - вынес приговор мужик с костылем.

- Что же вы этого царя не скините? - искренне удивился Федор.

- Как же ты его скинешь, если он, вишь, в ящике спрятался?! - затрясся от бессильной злобы тот же мужик. - Мы уже один телевизор разбили, когда он нам, зануда, совсем осточертел, так всего через час новый поставили, теперь вот в цвете его поганую рожу лицезреем... У-у, нехристь! - прокричал он в телевизор.

- Скоро сам все поймешь, - тихо сказал Стекляшка.

В палату вкатился столик на колесиках с погромыхивающими сверху стаканами, а вслед за ними - круглая бабуля в грязно-белом халате.

- Ряженка-заряженка! - объявила она. Мужик с перевязанным горлом опрокинул в рот стакан, поморщился как от высокоградусного напитка, и шумно занюхал рукавом.

- Ты чего принесла, Петровна?! - грозно просипел он.

- Так ряженка, говорю же, - неуверенно ответила Петровна.

- Я твоей ряженкой всю глотку обжег! - завопил мужик. - Небось опять сослепу не из той бутылки разлила - первач чистейший!

Мужики, как по команде, схватились за стаканы.

- Я же говорил вам неоднократно, уважаемая Евдокия Петровна, самогоноварение - тяжкий грех, - назидательно произнес Райский Царь. - Алкоголь разрушает нервные клетки...

- Да погоди ты! - перебила его Евдокия Петровна и, взяв стакан, осторожно отхлебнула из него. - Тьфу, Ирод сиплый, опять наебал!

Мужики прыснули "ряженкой" и громко заржали.

- Чего регочете, жеребцы! - накинулась на них Петровна. - Экран вон опять захаркали, а мне лезть под потолок, подтирать за вами!

Она встала на табурет, смачно плюнула в лицо "царю", вынула из кармана тряпочку и тщательно протерла экран, прокричав сверху: "Не ровен час, контрики нагрянут. Вам - ни фига, а меня - на электростанцию ток давать!" Поминая присутствующих в комнате, всех остальных больных, саму больницу, царя и "останкинских вождей" вместе с их матерями немудренными русскими словами, Петровна слезла с табурета, собрала стаканы и удалилась. Того, что в ее палате пришел в сознание проспавший не один год больной, она, кажется, так и не заметила.

В тот же день Федор узнал от мужиков, что на территории бывшей "империи зла" построено первое в мире райское общество, начисто лишенное какой бы то ни было эксплуатации человека человеком, потому что никто не работает. Нынешнее руководство во главе с царем сидит не в Кремле, а в Останкино, в Телецентре, и управляет страной через сеть телевещания. Сам Всевидящий и Вездесущий постоянно находится "в гуще народа", общаясь с ним по телевизору. 24 часа в сутки по всем каналам показывают только его, причем по разным каналам в одно и то же время он говорит разные речи, беседуя с каждым отдельно и к каждому обращаясь по имени-отчеству, всех помнит и все про всех знает. И никуда от него, паразита, в своем же доме не скроешься, потому что телевизор должен быть постоянно включен, а если выключишь, то сработает специальное устройство, и в Останкино автоматически поступит соответствующий сигнал... На первый раз, правда, всего лишь предупредят - общество-то "гуманное"! - но во второй раз лучше не попадаться, а то "будешь иметь бледный вид и кривые зубы"... Что это значит? Еще узнаешь!

"А что в Кремле?" - поинтересовался Федор. В Кремле все соборы порушили, землю перепахали и за высокой зубчатой стеной устроили тайный огород для высшего начальства, которое употребляет витамины "в качестве лекарства", так как официально они считаются ядом. Почему огород тайный? Да потому, что есть и пить ничего нельзя, кроме освещенной перед экраном телевизора воды, которая, как объявлено, имеет чудесные свойства: излечивает от любых болезней, заменяет пищу и делает человека нестареющим, бессмертным и вообще счастливым. Вода эта называется по-научному "светой", а в народе ее прозвали "ряженкой". Почему ряженкой? Теперь уже никто точно не знает. Ряженка и ряженка... При больнице тоже есть огород, даже и не тайный, поскольку выращивать любые плоды и обменивать их на рынке народу разрешается - это считается трудноискоренимым пережитком прошлого, - их только есть запрещается... "Введение в организм любых продуктов органического и/или неорганического происхождения, помимо светой воды, является тяжким преступлением", - записано в Райской Конституции. Запрет запретом, но все едят, только потихоньку, потому что за этим следят особые контролеры, по-простому - "контрики".

Короче, сказали, Федору, не горюй, русский человек ко всему привычный. Все привыкли, значит, и ты привыкнешь. Если совсем "тоской яйца скрутит" - можешь крыть всех и каждого, за исключением контриков, богатым русским матом: это официально называется "гайд-паркизм", а в народе - "оттяжка". Так что, ругать порядки и систему в целом не запрещается, но пытаться изменить их - это уже, брат, государственное преступление, за которое отправляют на каторгу "динаму крутить", то есть приводить в движение турбину на электростанции... вручную, разумеется. А если учесть, что энергии для телевещания постоянно не хватает... в общем, остерегайся, парень: там уж точно ничего не поешь - строгий режим, "строгач", мать его!

Рассказы мужиков прервала Петровна, которая привезла обед: все ту же ряженку, только на этот раз в деревянных мисках. Она наконец-то обратила внимание на Федора и, хотя его пробуждение не произвело на нее никакого впечатления, будто было известно заранее, что он проснется именно в этот день, все же преподнесла ему свежий огурец "только что с грядки".

- Ешь сразу, а то народ тут ушлый, глазом не моргнешь, как уже украдут, - шепнула она ему на ухо. - Да, вот еще невеста тебе писульку оставила.

- Какая невеста? - спросил Федор, подумав про себя: "День сюрпризов какой-то, уже и сосватать меня успели, пока спал".

- Ну, может, и не невеста, я почем знаю, приходила тут одна, ладная такая, поплакала и ушла.

- А давно приходила?

- Да не то што бы... месяца четыре назад, - Петровна запустила свою красную руку под халат и пошарила ей где-то за своей необъятной пазухой. - Чего зенки лупишь, карман у меня там!

"Дорогой Федюня! - писала Маринка. - Просыпайся поскорее! Проснешься - обалдеешь, сколько вокруг перемен. Из города теперь все бегут, и я тоже уезжаю на дачу сажать овощи. Так что приезжай (зачеркнуто) я теперь свободна. Автобусы не ходят, транспорта никакого, только велосипеды. Я тебе нарисую, как доехать - это недалеко, по Ленинградке. До встречи. Марина". Федор перевернул листок: на обратной его стороне была схема движения по Ленинградскому шоссе и по проселочной дороге.

- А где одежда моя? - спросил Федор выходившую из палаты Петровну.

- Ты что, парень, шутишь?! - Петровна остановилась в дверях, но не обернулась. - Кто ж ее шышнадцать лет стеречь-то будет!

- Да она ее на картошку выменяла, - сказал мужик с костылем.

- Стыдился бы! - набросилась на него Петровна. - Я ж эту картошку для всех посадила! Ты сам жрал зимой, дармоед! Да сичас в одежде такой одни стиляги и ходют, а приличные люди попроще одеваются. Ты, милый, не стесняйся, иди себе в пижаме, на это никто теперь не смотрит.

- А врач когда будет? - спросил Федор, подумав, что его не отпустят без осмотра.

- Чиво? - открыла рот Петровна.

- Доктор, говорю...

- Вон твой дохтур, в телевизоре. Принимает круглосуточно, а другого нет!

- Моралями своими до смерти залечит! - засмеялись мужики.



 
 

Библиотека Смерти в Интернете.

Назад На главную Далее thinbarf.GIF
bline11.GIF (141 bytes) bline51.GIF (194 bytes)

© 1997-2006 Андрей Травин.
Текст: © Александр Ромаданов 1997.