Реклама в Интернете
 |
 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
 |
 |
 |
|
|
 |
|
 |
|
|
|
"Я к Курносой красотке не слишком спешил"
Жорж Брассанс ПУБЛИЦИСТИКА, ПРОЗА, ПОЭЗИЯ.Выпуск #49 
LA LIDIA DEL TORO BRAVO
На пластмассовые кастаньеты вполне можно не обращать внимания, кроме записных декораций для туристов, в Испании можно встретить то по-настоящему ценное, что собственно и составляет основу национального характера. Plaza de Toros - трибуна национального, театр подлинной страсти, той, которую принято называть испанской, а тавромахия, по большому счету, одна из начальных координат испанской культуры, все последующие пласты которой ложатся именно сюда. Искусство боя быков продолжает составлять предмет гордости испанцев - кастильцев, (в Каталонии корриду не любят и держат ее исключительно в качестве развлечения для туристов, хотя, для желающих, что называется, иметь представление, барселонская коррида вполне подходит), больше того, тавромахия не превратилась в бронзовый памятник традиции, она была и остается искусством открытым. Она достраивается каждым новым тореро, каждым новым боем. Как искусство, уже ставшее классическим, тавромахия позволяет эксперимент, однако, не переступающий рамки традиции.
Бой быков имеет свои законы, свой Кодекс Чести, нарушение которого так же позорно, как предательское убийство противника на дуэли. Матадор обязан действовать так, чтоб вызвать как можно более быструю смерть быка. В этом парадокс и честь корриды. Меч необходимо воткнуть между лопатками быка, чтобы поразить аорту. Такой удар (estocada) наносится сверху вниз, хорошему матадору лучше тысячу раз умереть, чем ударить быка снизу или сбоку. Toro bravo! К быку у публики такие же требования, как и к тореро. Он должен быть настоящим храбрецом, тогда президент корриды в праве, по просьбе публики, даровать ему прощение ("indulto"). В таких случаях убийство имитируется с помощью бандерильи. Прощение заложено в основу фаены. Бык отыграл свою партию с честью, за это он прощается, а на матадора ложиться несмываемый позор. Но вот публика взрывается "Fuego! Fuego!" (Огня!). Бык проявил трусость и должен быть наказан. Он не хочет сражаться? Мы заставим его это сделать - горящие бандерильи вонзаются в шкуру, - и вот, разъяренное животное мечется среди дыма и огня. Виват! Toro bravo! "В иные дни, а также в торжественных случаях, древко бандерильи обматывают длинной шелковой сеткой, в которой сидят маленькие живые птички. Когда острие бандерильи погружается в шею быка, оно перерезает узел, скрепляющий сетку, и птицы вылетают наружу, причем предварительно долгое время трепыхаются у самых ушей животного" (из испанских писем Мериме).
Все места делятся на сектора, от сектора зависит цена билета. Так как солнце все время действия в основном светит на одну сторону арены, эта сторона называется "Sol" ("солнце") и места там стоят дешевле. Сторона, находящаяся в основном в тени называется "Sombra" ("тень"), здесь, наоборот, места самые дорогие. Существуют места, с которых солнце уйдет, а также места, где оно может появиться. Билеты на эти места могут продаваться под названием "Sol y Sombra" по цене меньшей чем "Sombra", но дороже чем в "Sol". Для туристических групп, как правило, продают самые дешевые билеты, то есть, в сектор "Sol".
Непосредственно к plaza примыкает комната, в которой до представления собираются тореро, здесь они готовятся к выходу на арену.
ACEPHAL #22
"Неадекватен" был мне особенно близок. Перед тканью небытия вполне можно стать неадекватным. Труп неадекватен жизни, и кто шагнул за черту, пока еще не испустив дух, просто забежал вперед. Я думаю, что сам я когда-то давно поспешил забежать вперед. Чингизхана ребенком пугали собаки. Гумилев намекал, что Чингизхан был с отклонениями - для монгольского мальчика бояться вездесущих собак было скандально. Он родился от светлого духа, пробившегося сквозь дымник юрты, и глядя на собак он вспоминал, видимо, щетинистую шкуру смуглой матери Алан-гоа, впервые замеченную отцом. Я подозреваю, что бедных "бдительных ангелов" к "дочерям человеческим" влекло нечто иное, нежели их красота... Забегая вперед - мы забегаем назад. Страстотерпец Аввакум в детстве увидел мертвую корову. С этого момента его судьба была предопределена. У меня есть навязчивые мысли об окраске этой замеченной им невзначай издохшей скотины. Но я о них умолчу. Узнал, что есть целая область в медицине, которая занимается состояниями, непосредственно предшествующими уходу. Это "терминальная" медицина или "паллиативная медицина". Очень странная сфера, где мы ускользаем от одержимости других врачебных зон - починить человеко-механизм во что бы то ни стало. Или сымитировать по меньшей мере процесс. Терминальная медицина не лечит. В ней есть что-то философское. Я давно не видел таких интересных взглядов как у пациентов и сотрудников Хосписа. В центре их внимания - именно то, что должно быть в центре нашего общего внимания. Они обслуживают "уход", "переход", "терминус", "границу". Внешне - это банальный гуманитаризм, внутренне люди влекутся тайной смерти, как она открывает себя полнее всего - в момент раскрытия своего бутона в фатально ускользающем человеческом теле. Агония может быть рассмотрена как самостоятельный цикл, как отдельный и самозаконченный мир. Мы знаем о циклах жизни бабочки и подозреваем, что в эти сроки она проживает полную драматическую судьбу - взлета, любви, питания, иссыхания и рассеяния. Бабочка и агония. Греки называли душу "бабочкой" -- "psyche". Мы называем душу - "дыханием", имея в виду последний вздох. Последний или не последний? Терминальная медицина точно знает, что душа, а что нет. В заветный миг все останавливается, палата замирает и невидимый свет сыпется на всех присутствующих из ниоткуда. Мы призваны границей, только облегчите наши невыносимые мысли холодным лунным прикосновением бесстрастного внимания. В Хосписе я впервые встретился с той фигурой, которая фасцинировала меня со времен мутной юности. 20 лет назад мы решили прочитать "Графа Монте-Кристо" и выяснить, кто был там главным героем. То, что не Эдмон Дантес было всем очевидно, так как ничто не может быть таким банальным, каким хочет казаться. Это - стартовая позиция неадекватности. Было несколько версий. Первая, что главным героем является граф Шато-Рено. Он появлялся несколько раз в конце книги и произносил человечеконенавистнические, ультра-аристократические ницшеанско-эволаистские речи. Мы вначале решили, что все остальное - лишь деверсионистское прикрытие - "кувертюр" - этой "полит-некорректной" речи, которую Дюма решил внедрить в жадное до шифров и конспирологических модулей сознание французских читателей. Вторая версия состояла в том, что главным героем является отрицательный персонаж - банкир Данглар. Намеком на его избранность мы посчитали сцену, в которой он, потеряв все под воздействием прямолинейной и поэтому малопривлекательной ригидной линии мстительного и совершенно нехристианского Дантеса, стоит на берегу ручья на четвереньках и мотает головой. Его толстая, красная и грустная голова на фоне маленьких безразличных серых волн о многом поведала. В ней был намек на главное. То, что произошло с его шевелюрой, имело герметический смысл... Но эти варианты пришлось оставить, когда повествование дошло до новой фигуры. Это был "доктор мертвых". Его вызвали (предварительно подкупив) для лжеосвидетельствования трупа. Дюма был расшифрован. "Граф Монте-Кристо" - повествование о смерти и о ее диагностике. "Доктор мертвых" - ключ. Роман посвящен проблеме перехода и квалифицированной экспертизы, где этот переход совершен, а где пока еще нет. Далее: переход откуда куда? Так ли мы уверены, что мир, где находимся, это жизнь, а где будем находится - как павшая Аввакумовская корова - это смерть? Только "доктор мертвых" знает точные пропорции, но и его - эту величественную, трагичную ветхую днями фигуру - можно подкупить... "Доктор мертвых" мягок, говорит тихим голосом, никогда не лжет. Лгут все, только не он. Ему не зачем лгать. Он только констатирует факт: "граница пройдена". Он ставит странный диагноз: "вот свет" - "вот тьма". Он - перешеек адекватности между двумя безднами. Мы тянемся к нему, к этой оси агонии, к этому столпу бессмысленного и безнадежного утешения, содрогаясь от щемящего сердце и живот веселого ужаса. Смерть нелокализуема по определению, так как она бесконечное, в которое обернуто конечное, это колыбель наша - смерть, холодная, жестокая, нежная и с градусами. Это ее ладони мы ощущаем, когда среди ночи звонко воем во сне, пугая севших на подоконник духов. И все же она зацветает на определенном терминальном пространстве, когда начинают синеть пальцы и ступни, и бодрая изморозь поднимается выше и выше - "синим, я люблю тебя, синим" перефразируя Лорку - azul que te quiero azul. В умирании вмещается бытие, прыгающее в небытие. Это искупительное действие - умирание. Сколько было грязного, ворочающегося в вегетативном сале пульса - действий, перемещений туловища, дрожи, уколов, испугов, трепета ярости, расслабленной слюнотекущей неги... Сколько глупых - ультра-глупых слов - сказано и замыслено. Казалось бы не уйти от ответа, и без милосердной косы что-то неизбывно страшное должно было бы непременно случиться. Но приходит восторженный миг, зажигают вечерние лампы - люди как правило рождаются и умирают к ночи - и личность стерта, все забыто и прощено, из отвердевшего только что дышавшего плода вырывается сноп небесных брызг. Как будто ничего не было. И лицо покойного расправляется, плавясь, в совершенно иной сосредоточенной мине. Будто в бездну бросили взгляд и увидели Того, кто воистину смотрит. Раз: и все переменилось. Поменялись ролями, рокировка. Мир - это большое пространство умирания. Это огромная приемная в решающем кабинете, где стол, стулья и работает радио, а стены слегка потрескались и иссохли. Все, что есть на этом свете - создано на том. Смерть - архитектор жизни. Мы видим здание, но не видим архитектора. Чертеж в надежных руках конторщиков - докторов "паллиативной медицины". Все к чему мы прикасаемся, пронизано тканью смерти. Паскаль, отпрыгивавший от бездн, видел в этом негативную основу. На самом деле, все тоньше. Просто смерть надо научиться любить, слышать ее голос, внимательно следить как невидимым узором проходит она по колыхающейся массе "пока живого". Бытие "терминально". Это не изъян, не катастрофа, не скандал и уж совсем не навет. Надо научиться просто и чистосердечно признать за ним (за нами) эту вину. Интереснее всего, что наступит, когда приговор будет приведен в исполнение. Настолько интереснее, что и жить - уже сейчас, заранее, заведомо, надо учиться "после приговора". К чему бы мы ни прикоснулись, стоит искать "доктора мертвых". Свой лекарь такой квалификации есть у каждой вещи, у каждого чувства, у каждой ситуации, у каждого народа. Везде, где всплывает пятно "неадекватности", следует приглашать такого эксперта. Он расскажет вам с точностью кукушки сколько еще осталось... И как идут процессы... И будем ли тянуть или пора съезжать... Я слышу повсюду звон. Я вижу сквозь тела как сквозь витрины. Я чувствую сладковатый запах Хосписа через массовый какофонический слив "о де Калоней", духов и дезодорантов. Смерть смеется, она веселее, чем вы думаете. Ее истинный цвет - желтый, у нее каштановые ногти и большая вилка в сахарном кулачке. "Ах, гробы мои, гробы, Поют староверы, пообедав.
КЛОНИРУЮТ УМЕРШЕГО РЕБЕНКА
БЕЗ НАЗВАНИЯ
А. Ефимов, из книги стихов "ОбломOFFъ" (СПб, 1999, ТО "Красный матрос")
АМЕРИКАНСКИЕ УЧЕНЫЕ НАШЛИ ГЕН ДОЛГОЛЕТИЯ
Тот же самый ген продления жизни существует и у людей, по мнению одного из главных авторов этого исследования. Теперь достаточно создать лекарственный препарат, который поможет достичь аналогичного результата. Возможно, что люди смогут жить до 150 лет. При этом мутация гена, скорее всего, ограничивает поглощение калорий на клеточном уровне или держит клетки на диете. Итогом исследований может стать производство таблеток, которые одновременно будут продлевать жизнь и регулировать вес человека. Эксперименты над мухами-дрозофиллами показали, что организм насекомых после мутации получил возможность регулировать потребление энергии. В то время как 80-90% их собратьев в обычной жизни уже погибают, мутировавшие мухи прекрасно себя чувствуют. В ходе исследования также выяснилось, что мутация никак не сказывается на способности мух-самок к воспроизведению потомства.
ИСТОРИЯ НЕКОТОРЫХ КАЗНЕЙ
Сексуальный маньяк Джон Гейси был приговорен к смертной казни 13 марта 1979 г. В камере смертников этот человек написал автобиографическую книгу, нарисовал множество картин, которые успешно продал, подал три апелляции и даже познакомился с женщиной, на которой - по его уверениям - был готов жениться. Гейси, очевидно, пытался демонстрировать избавление от своих пагубных наклонностей в надежде на пересмотр дела. Это ему не помогло. Проведя в камере смертников более 15 календарных лет, Джон Гейси был казнен 10 мая 1994 г. посредством введения ему смертельной инъекции. Во время Великой Французской революции депутат Конвента Шабо был арестован после своей неудачной попытки разоблачить аферы революционных чиновников при упразднении Французской Ост-Индийской компании. Арест Шабо последовал 17 ноября 1793 г. и к середине марта следующего года арестант понял, что ему не миновать гильотины. Стремясь избежать наводившей ужас смертной казни, он решил покончить с собой. Для этого он 17 марта 1794 г. с криком "Да здравствует Республика!" выпил в своей камере полную чашку серной кислоты. Будучи не в силах вынести мучений от химического ожога полости рта и пищевода, он принялся кричать и хрипеть. Прибежавшая на вопли пламенного революционера тюремная охрана оказала ему первую помощь, а тюремный врач вызвал рвоту и сделал промывание желудка. Три дня Шабо пролежал в тюремном лазарете между жизнью и смертью, непрерывно страдая от полученных ожогов, но потом кризис миновал. После того, как врач заверил, что жизнь арестанта вне опасности, Революционный трибунал немедленно рассмотрел "дело Шабо" и отправил неудачливого самоубийцу на гильотину. Управляющий карандашной фабрикой в Атланте, штат Джорджия, США, еврей Лео Франк был обвинен в изнасиловании и убийстве 14-летней девочки в 1913 г. Несмотря на мощное противодействие еврейского лобби, суд постановил казнить Франка, но в день казни - 22 июня 1915 г. - губернатор штата помиловал убийцу. В августе того же года вооруженная толпа жителей Атланты вошла в городскую тюрьму, вывела из нее Франка и отвезла его в другой конец штата, аж за 125 миль от тюрьмы. При огромном стечении народа убийца был подвергнут "суду Линча": его избивали кнутом, ногами, потом повесили. Процедура была заснята во всех деталях присутствовавшими фотографами. Любопытно, что никто не ответил за эту внесудебную расправу, хотя ее участники были известны властям и не пытались скрыться. Этот пример хорошо характеризует мораль общества, претендующего на роль всепланетного борца за "права человека", "независимость ветвей власти" и "торжество закона". Пожалуй, наибольшее число индивидуальных смертных приговоров вынес испанский герцог Альба во время борьбы с освободительным движением в Нидерландах. После возвращения в Испанию герцог признал, что подписал постановления о казнях 18 600 человек. Считается, что все средневековые процессы о колдовстве фабриковались инквизицией посредством пыток обвиняемых в ходе предварительного расследования. В Англии, где не существовало инквизиции и не практиковалась пытка при обвинениях в ведовстве, около 20 % такого рода расследований привели обвиняемых на эшафот. В численном выражении эта величина достигает 1000 человек за 250 лет. Очевидно, черная магия и колдовство действительно были очень широко распространены и представляли опасность для общества. Последнее публичное гильотинирование имело место 17 июня 1939 г. во Франции, в Версале. Приговоренный к смертной казни англичанин Джон Ли 23 февраля 1885 г. трижды всходил на виселицу и под ним трижды не открывался люк, в который приговоренный должен был провалиться. В первый раз Ли стоял на крышке в течение 6 минут; два конвоира били по ней ногами, пытаясь заставить ее опуститься. После того как столяр стесал края люка и смазал петли, приговоренного вторично привели на казнь. Люк по-прежнему не открывался. После этого комендант тюрьмы в течение 20 минут лично осматривал и испытывал механизм виселицы; тот действовал безупречно. Но возведенный на виселицу в третий раз, Джон Ли все равно не провалился. В тот же день смертный приговор ему был заменен пожизненным тюремным заключением. До 1907 г. Ли находился в тюрьме, затем был помилован и уехал в США, где и умер в 1933 г. Джесси Добсон, секретарь Королевской коллегии хирургов Великобритании, констатировала в 1951 г.: "Процесс смертной казни через повешение был и, возможно, остается сомнительным средством вызвать мгновенную смерть. После анатомирования тел 36 преступников, казненных повешением, мы установили, что у 10 из них продолжало биться сердце на момент констатации смерти, у двух казненных оно билось еще пять часов после казни, а у одного - более семи часов". Фукье-Тенвиль, общественный обвинитель робеспьеровского Революционного трибунала, наводившего ужас на всю Францию своими чудовищными приговорами, произносил речи, в каждой из которых сразу давал заключения по 25-30 различным уголовным делам. Бланки с ходатайствами о вынесении смертных приговоров обвиняемым этот прокурор подписывал даже не читая. Накануне переворота 9 термидора, положившего конец якобинскому террору, кто-то поместил в стопку таких бланков документ, в который была вписана фамилия самого Фукье-Тенвиля. Общественный обвинитель подписал не глядя и этот бланк, создав тем самым исключительный юридический прецедент: прокурор ходатайствовал перед революционным судом о вынесении самому себе смертного приговора. Замечательная иллюстрация, характеризующая как стиль работы "кристально честных" революционеров, так и уровень их "революционного правосознания". Последнее в Европе сожжение по приговору суда имело место в 1785 г в Швейцарии. С 1285 г. в немецких городах, руководствовавшихся Любекским правом, практиковалась смертная казнь фальшивомонетчиков посредством сварения в кипятке. Осенью 1431 г. золотых дел мастер Клаус Эльмхорст, уличенный в изготовлении поддельной монеты, был сварен в кипятке на рыночной площади г. Штральзунд; котел был оставлен на месте казни в качестве памятника и простоял на там более 130 лет. Между тем, Любекское право допускало и иной вид наказания фальшивомонетчика: снятие с головы волос вместе с кожей. Генрих I, король англосаксов в 1100-1135 г., постановил отрубать фальшивомонетчикам правую руку и половые органы. Полагая, что главные фальшивомонетчики свили свои гнезда на частных монетных дворах, в Рождество 1125 г. король собрал минцмейстеров всего королевства в Винчестерском замке и потребовал от каждого доказать чистоту его монеты. В результате 94 мастера покинули торжественное мероприятие без правой руки и причинного места. Из 75 руководителей и членов разведывательной сети, действовавшей в интересах Советского Союза и известной под названием "Красная капелла", которые попали в руки гестапо, 50 человек были приговорены к смертной казни через повешение. Казнь на гильотине, традиционная для довоенной Германии, была сочтена слишком гуманной. Поскольку в Берлине не нашлось ни одной виселицы, приговоренных казнили, затягивая на шее веревку, которую перекидывали через крюк для подвески мясных туш. Таким образом, в отличие от традиционного повешения, когда казнимый падал в петле под действием собственного веса, приговоренных вздергивали вверх, совершая работу против направления силы тяжести. Вместо быстрого перелома шейных позвонков и гортани происходило их медленное выламывание из позвоночника. Такую мученическую смерть приняли советские разведчики Арвид Харнак, Милдред Харнак, Шульце-Бойзен, графиня фон Брокдорф. Первый суд над заговорщиками, пытавшимися убить в 1944 г. Адольфа Гитлера, проходил 7-8 августа 1944 г. Восемь человек, среди которых находился фельдмаршал фон Вицлебен, были приговорены к повешению. Приговор был приведен в исполнение в тюрьме Плетцензее, где была подготовлена специальная камера с 8 крюками, взятыми со скотобойни. Осужденных вешали на рояльных струнах, перекинутых через крюки, по - одиночке, на глазах остальных приговоренных. Казни были засняты на кинопленку, из которой впоследствии скомпоновали фильм, демонстрировавшийся военнослужащим вермахта. По воспоминаниям видевших этот фильм, он оставлял ужасное впечатление: крупным планом демонстрировались лицо умирающего с вываливающимся языком, рефлекторные опорожнение мочевого пузыря и дефекация, спадающие без ремней и подтяжек штаны и пр. После окончания войны союзники разыскивали копии этого фильма, чтобы представить на суде в Нюрнберге, но поиски эти не увенчались успехом. Довольно необычной была казнь Жанны д'Арк. Палач получил распоряжение после того, как осужденная погибнет, но тело ее не обуглится, залить костер, дабы горожане могли осмотреть останки и убедиться, что они принадлежат именно Орлеанской Деве. После этого костер надлежало разжечь снова, но не добиваться того, чтобы тело сгорело полностью и не подкладывать дров. После прекращения горения останки осужденной надлежало собрать и бросить в реку. Все эти распоряжения палач исполнил в точности. Странный ритуал этой казни в дальнейшем дал пищу для самых разных умозаключений и догадок. Истории известны случаи, когда непрофессионализм палачей превращал казнь в кошмар и надругательство над телом. Так, английский палач Джек Кетч был вынужден трижды рубить голову лорду Расселу; а в 1687 г. он не смог четырьмя ударами отрубить голову герцогу Монмутскому и ему пришлось, опустившись на колени, отрезать ее ножом, услужливо протянутым шерифом. В 1746 г. уже другой английский палач был вынужден трижды наносить удары топором по шее обезглавливаемого лорда Балмерино. Именно такого рода компрометирующие власть неудачи потребовали механизации процесса казни и привели в конце концов к появлению таких процедур, исход которых не зависел от физической силы и ловкости палача (гильотинирование, казнь посредством инъекции). В Великобритании последняя публичная смертная казнь произошла 26 мая 1868 г. Тогда на площади перед тюрьмой New Gate был повешен ирландский террорист Майкл Баррет. В 1757 г. для дегенерата Робера Франка Дамье, пытавшегося ударить ножом Императора Людовика XV, французским законодательством была установлена невиданная для этой страны казнь: его руки и ноги были привязаны к лошадям, которых пустили галопом в разные стороны. Конечности Дамье были оторваны от туловища. Официальная историческая наука, созданная под мощным идеологическим влиянием масонства и либеральных доктрин, стремится максимально дискредитировать церковь и инквизицию. Для этого, где только можно, преувеличивается число жертв последней. На самом деле таковых было не так много; например, с 1400 по 1560 г. в Юго-Западной Германии по приговорам инквизиционных трибуналов были казнены 88 человек. Те же вспышки насилия на почве религиозной нетерпимости и борьбы с колдовством, что периодически прокатывались по Европе в эпоху средневековья, мало зависели от действий инквизиции и имели под собой причины скорее светского характера, нежели религиозного. Официальная историческая наука клеймит католическую церковь за, якобы, гонения на передовую науку в эпоху средневековья. Но, например, Галилео Галилея преследовали отнюдь не за его астрономические открытия, а за его деятельность в качестве придворного астролога Великого герцога Тосканского. Римский Первосвященник Урбан VIII приложил много сил для искоренения астрологии в католическом мире. Галилей никогда не подвергался пытке. То, что ученая деятельность Галилея никогда не считалась Церковью преступной, доказывает тот факт, что немецкий профессор, ревностный католик и иезуит Шейнер оспаривал у Галилея приоритет совершения многих открытий. Автор текста мне неизвестен (по стилию напоминает лавринские "Хроники Харона"). Публикуется в сокращении и редакторской правке "Курносой". |
|||||
Под редакцией Андрея Травина. Четвертый год издания. |
|||||
|
|||||
 |
 |
 |
 |
 |
|